Человеческий фактор

[yozhzh]

Если Вам посчастливилось родиться девочкой, то помимо бабайки в детстве и неопределенности в старости Вы боитесь еще одного неизбежного зла: гинеколога на обязательном медицинском обследовании. Почему-то ни невролог, ни хирург, не окулист в паре со стоматологом не вызывают такого ужаса. Я не знаю, в чем причина. Возможно, нас отпугивают очереди; возможно, нежелание обнажить душу перед неизвестно кем за какие-то две-три минуты знакомства; может быть, это инстинктивное желание держаться как можно дальше от его резиново-латексных ручек.
Вот и сегодня мы боялись уже второй час, заполняя между делом кипу дополнительных бланков, мечтая об отдыхе или обеде и разнося в пух и прах саму идею обязательных медицинских обследований. У меня безумно болела голова и хотелось капризничать, хотя мне безумно повезло: во-первых, я сидела, а, во-вторых, умудрилась попасть в первую пятерку.
Только что из кабинета вышла девушка и, эмоционально размахивая руками, рассказала, из лап какого чудовища ей только что посчастливилось выбраться. Девочка мне скорее нравилась, потому я была склонна ей верить.
– Она на тебя кричала? – спросила низенькая брюнетка с огромными темными глазами. Она так внимательно смотрела на спасшуюся, чуть приоткрыв рот, видимо, от ужаса.
– Все время, – девочка опустила глаза вниз, избегая наших взглядов. – Первый раз из-за бланков, второй – из-за того что я не могла расслабиться. А я не привыкла расслабляться, когда на меня кричат…
Я откинулась к стенке и закрыла глаза. Мы сидели в узком коридоре без окон. Нас было слишком много. Мы все шевелились, дышали и разговаривали. Через несколько минут мне предстояло зайти в этот жуткий кабинет, но мне было уже все равно, что со мной будут делать: лишь бы сделали это быстро, а потом отпустили на свежий воздух.
Дверь открылась. Все вопросительно посмотрели на мою предшественницу. Я не стала дожидаться эмоционального отчета от нее и проскользнула в кабинет.
При работе с людьми появляются определенные плюсы. Один из них – умение приветливо улыбаться, даже когда нет настроения, хотя моя тетушка уверена в том, что это врожденный талант. Я села на краешек стула, поздоровалась и со спокойной улыбкой стала ждать своей участи.
Врач взяла карточку и бегло пролистала ее.
– Веселый набор лекарств для твоего возраста, – прокомментировала она последнюю запись.
– Очень, – отозвалась я. – До сих пор смеюсь. Правый клапан замечательно звучит. Музыкально. Жаль, что чуть шумнее, чем левый.
Врач усмехнулась. Ее усмешка зеркально отражала мою: я улыбалась левым уголком рта, а она – правым. Женщина записала пару строк в карточке, после закрыла ее и рассеяно провела рукой над столом. Это был очень яркий жест. Я была уверена, что если бы мы были у нее дома, рядом с органайзером лежала бы пачка сигарет. И она бы закурила. В эту секунду мне тоже хотелось курить. Останавливало только то, что я нахожусь в больнице. Да жуткая аллергия на все виды дыма – стойкое ощущение, будто бы меня душат оголенным проводом.
– Послушай меня. У меня куча опухолей в почке. Их постоянно вырезают, но меньше их не становится. Я не могу набрать вес, а когда-то я могла только мечтать об этом, – она снова начала искать сигареты. – Когда занималась гимнастикой. В шестнадцать лет я попала под машину и попрощалась с гимнастикой. Зато вовремя поздоровалась с онкологией. Может быть, без аварии первую опухоль бы и не нашли… Когда тебе поставили первый диагноз?
– В девять лет, – откликнулась я.
– У меня сыну сейчас девять. Страшно представить, что ему что-то грозит. А мне сорок четыре. У нас в классе все мамы моложе меня, многое не понимают. Я же его встречаю после школы, отвожу обязательно. Первый ребенок умер, потом восемь лет забеременеть не могла…
Она говорила очень отрывисто и непоследовательно, но отчего-то я успевала за ее мыслью и даже хотела поторопить ее. Странное ощущение не покидало меня. Что-то среднее между азартом и желанием бить посуду в минуту тяжкой депрессии.
– Мне сорок четыре. Я бегаю на высоченных каблуках. Больно, а я все бегаю. Не могу жить без обезболивающих. Ты принимаешь что-нибудь?
– Бросила три года назад.
– У тебя сильный характер, ты многого добьешься, это видно. Будет грустно – забеременеешь. Тут ты всегда сможешь, даже не сомневайся. Рожать не позволят, скорее всего, на кесарево потащат, но не суть. Я четыре раза была замужем. Легко выходила и легко разводилась, просто потому что мне было интересно. У тебя другие интересы, наверное… Выбирай здорового, это много нервов сэкономит. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, дурочка. Ой, мне ж нельзя ругаться… Перестань думать о себе плохо. Тогда тебя будет невозможно сломать.
Я выходила из кабинета, когда она задержала меня в дверях, окликнув по имени. Не знаю, когда она прочитала его: в тот момент, когда я только подала карту, или позже.
– Ты знаешь, как узнать, здоров ли мужчина?
Я отрицательно помотала головой.
– У здорового зубы хорошие, – пояснила мне она таким будничным тоном, словно мы разговаривали о том, как выбрать хорошего карпа на базаре.
Я улыбнулась и вышла. Отмахнувшись от налетевших девочек, я спустилась в буфет. Горячий мокко медленно вернул мне силы. Я наблюдала за людьми, гадая, почему человек легко идет на откровенность с одним, когда на другого даже не обратит внимания. Почему самые жестокие люди в определенных ситуациях оказываются куда человечнее всеобщих любимцев и почему встречи находят нас тогда, когда мы в них нуждаемся.